* * *
ангелы были похожи на штази
их точность отсутствия мы
узнавали по зеркалам —
в отражения нашего завтра
втыкали палочки ответов —
свет был прежним, мы
продолжались снаружи —
дыхание за окном, сквозь
руки переброшен смертельный
крестик с пятнами смеха —
все бросились в неигровое
и нам достались дни без времени
первые стены мы проходили
в объятия заумных песен —
дальше двигались через тень —
ты была на меня похожа озером —
лесом были твои слова — ты брала
структуры ангелов и рисовала
на песке их гранями — а мы слушали
как слова превращали камни
в манифесты и немые штампы —
дни были ничем и нашими телами —
тебя увлекали связи — как жизнь
можно назвать развязанными
шнурками на обуви повесившегося —
солнце с завязанными глазами
крысы, влюблённые в ящериц —
когда мы закончили перечислять
наши имена, за нами пришли
военные с лицами кафки
и мы ещё в той комнате не знали
что делать, когда вместо голоса
льётся мазутный свет — тебе тогда было
три веточки от рождения, а для меня
уже готовы все отражения моих тел
* * *
ты каждое утро
не помещаешься
в собственное тело — мне
так не хватает
рядом тебя — слов этих
и веса твоего
единственного тела
где ты сейчас — у меня
нарезана
тарелка фруктов и овощей
и наши лекарства
увы, застряли
в зеркале между комнат
в амальгаме
болезней
эти синие гроздья
первых
охранников — осень
ты прячешь лицо
в мозаику бессонницы
но свет всё равно
прорастает
сквозь
цементную стену зрения —
и ты сочиняешь
сценарий
кино
пьеро, война, второй
пол —
всё получится, пожалуйста
поцелуй
разбитый планетой
меланхолия
всё равно
поцелуй любимого
тела, человека — твой
* * *
воздух прогрелся до произношения
времени — вместо лица
теперь черепаха —
и паузой вскормленный конь
вдоль себя
значение крови во взгляде
несёт —
и птицы-тюльпаны
между рядами
в пустеющем слове
к пеплу
готовят трёхрогих орлов —
перемещая
венозный гербарий циклопа
в декабрь языка
* * *
человек после слов
веточкой тени
прокалывает ветер
эта рана без тела
пришла на смену жизни
психика
украшает её
горькое
приближение к поэзии
* * *
дыши говорю дыханием
сон говорю во сне
утиное мышеводство
со смертью цезуры
прыгает
подкожными
пятками мыслей
а человек без
температуры
и тела
пишет стихи
на корове
смеётся яблоко
над скелетом его
дым за ушами
как птица
облизывается
память и насилие
про него позабыли
и строчки бегают
на копытах
а свиньи-дирижабли
его провожают
к ветру
близ
единорога
там темно для глаза
и сло́ва, но после
становится видно
здесь бутерброд
и кружка кофе
помнят о нём
сытостью
и всё же
чем закрыть ссылку
если в блокноте
нет ни строчки
всё взмыло
* * *
я смотрю бывшими словами
в белое зеркало
это такое косноязычное
зрение, как будто
в теле
забыли дофаминовый
скальпель —
у меня восемь глаз
шесть из них в животе
в каждом глазе по слову
прошлому, как время
моё тело мягкое, как в кипятке
печенье в форме жирафа
вельветовый ветер
дыра
от луны
кричит на меня —
я лежу на кровати
два метра кота, так говорит
наташа, моя любимая —
из раскрытого слова
вылетает
синяя птичка
и я, разбитый
на пустые страницы
проламываю
череп
космонавта гиацинтами
чтобы
случиться
движением
к неска́занным словам —
* * *
нами тени играют
в полуденный час, красным
солнцем про нас вспоминают
а за шторами ночь треплет
спящих собак, от незнания
прячет в слова —
прочитай
об асфальт пятна встречных
закатов, високосные мысли
в руках —
это призрак дождя
по овечьему стаду
произносит
тебя и меня —
мы хороним слова в могилах
по два, смотрим время телят
облизало словами
и теперь приближается
к нам — мы как лунные зайцы
прячем в глазах наступившее
завтра вчера
* * *
1.
жировая прослойка
внутри каждого слова
прибита
к тусклому свету
на донышке стакана
2.
и через тысячу словарей
нам не запомнить
этот день —
мы ползём
за собственной
тенью —
по-беккетовски
к зеркалу
в конце
туннеля —
чтобы убедиться в силе
нашей собственной жизни
3.
ты говоришь вполсилы —
с ошибками — про финальные
титры, а зрители репетируют
твоё напрасное зрение —
4.
эти ладони открыты
как книга — на разбитой
столице — где
война ниже травы
и люди поют
если им трудно
говорить
5.
ещё один шаг на месте
к собственному телу
и слово воспламенится
по ту сторону
злости и бессилия
* * *
обнаружил себя идущим мимо
собственных тел — движения
те же, но в другом времени —
пейзаж из эмоций и веток (нет
ни одного дерева) каждый день
ожидает встречи с новым местом
(это сон в кипятке на поверхности
солёных предметов) — это трата
действий за пределами клеток —
звуки — здесь, но места давно уже
нет — я ищу бывших сотрудников
собственных тел за деревьями
у меня для них есть (если скрыть
все объекты) несколько дней
для продолжений и перемен
* * *
вместо времени сегодня праздник
существа пролазят
в вещи —
и снаружи слов говорят —
я разрезан на восьмёрку и осень
мой поводок во рту
съёжился
держат его из вчера на завтра
руки прозрачные
как слеза под диваном —
в пепельном платье
на закате глаз
родилась наташа —
она вплетена в мертвеца —
он смотрит на нас
цаплей подзорного дыхания —
и в замочные
скважины
бросает забытые слова —
для него мы сомкнуты
между
сном и солнцем
два человека цвета ветра —
укрытые
розовыми скобками
в конце
сентября
от возвращения в тень языка