Май-практикант в распахнутой ковбойке,
декабрь в телогрейке продувной —
а в мире пахло воблой и карболкой,
чернилами, белилами, халвой.

Пивком, сырком, моршанскою махоркой
и типографской краскою сырой...
Свободой пахло в воздухе! — поскольку
год надвигался пятьдесят шестой.

И кто там плыл у века посередке,
с Москвой на раскаленной сковородке,
с абракадаброй триггерных цепей?

Дух заварух и вектор эпопей,
вооруженный счетною линейкой
и с чубчиком под взмокшей тюбетейкой.