Рассказываю Н., что знакомый не уезжает, потому что кладет в квартире паркет. Ну вот положит в квартире паркет и начнет собираться. «Это еще что,— говорит Н.,— тут один чувак две недели по всем чатам нам мозги выносил: где квартиру снимать, и как проездной завести, и в каком обменнике курс нормальный, и что говорить, когда счет открываешь... Мы, наконец, не выдержали, говорим: чувак, ну ты когда? А он: ну не знаю пока, у меня еще абонемент в бассейн не кончился».

I tell N. that a friend of mine isn’t leaving yet because he’s still putting down parquet flooring in his apartment. But when he’s got the parquet down he’ll get going. “That’s nothing,” says N. “There’s this one guy who was driving us all crazy for two weeks in all the chats: where to rent an apartment, how to get a transportation pass, which currency exchange places have the best rates, and what to say when you’re opening a bank account... Eventually we just had to ask him, dude, when are you coming? And he’s like ‘Oh, I don’t know yet, my pool membership still hasn’t expired’.”

«Тбилиси похож на Питер,— говорит Н.,— вся эта увядающая красота и бьющая ключом культурная жизнь, проходящая вне тебя, и москвичей не очень любят».

“Tbilisi is like Petersburg,” says N. “That same faded beauty, exuberant cultural life happening outside your orbit, and they don’t like Muscovites very much.”

«Читал тут несколько интервью с представителями как бы творческих профессий,— горько говорит Н.— Того им в Армении не хватает, этого не хватает... Совести им, блядь, не хватает».

“I read a few interviews with so-called creative professionals,” N. says bitterly. “Armenia doesn’t have this, Armenia doesn’t have that...what they don’t have is a fucking conscience.”

«Квартиру сняли,— говорит Н.,— а дома больше нет».

“We rented an apartment,” says N., “but we don’t have a home anymore.”

Н. говорит: «Я вдруг подумала, может, отъезд— это предательство Родины? Но что-то такую Родину я с удовольствием предам».

N. says: “I just had this thought: maybe leaving means betraying your Motherland? But somehow I’d be glad to betray that kind of Motherland.”

Сижу с потрясающими людьми из проекта, который помогает людям в Украине выбираться из зоны боевых действий. Участница проекта Н. вдруг говорит: «Еще два месяца назад сидели мы, значит, в московской кофейне и рассуждали: „Ой, кто же мы такие? Ой, так сложно... Ой, совершенно непонятно...“ А сейчас все вопросы отпали, вспоминать смешно».

I’m sitting with the incredible people from a project that helps people in Ukraine get out of the war zone. N., a project participant, suddenly says: “Just two months ago we were sitting in some Moscow coffee shop and agonizing over stuff like: ‘Who are we to do this? Oh, it’s all so complicated...so hard to know....’ And now all those questions have evaporated, remembering it is almost funny.”